Куплю работы Митрохина Д. И.
Биография
Выдающийся русский и советский художник-график, иллюстратор, мастер станковой гравюры, офорта и литографии; автор множества книжных иллюстраций. Искусствовед. Возглавлял графическую секцию Ленинградского отделения Союза художников СССР (ЛОСХ, 1932–1939). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1969).
Дмитрий Исидорович Митрохин родился в городе Ейске Краснодарского края. Окончив Ейское реальное училище (1902), поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ). В МУЖВЗ учителями Д. И. Митрохина были А. М. Васнецов и А. С. Степанов. В 1904 году перешёл в Строгановское училище. Его керамика участвует в XII выставке Московского товарищества художников (1905); в ноябре едет в Париж через Санкт-Петербург и Кёльн. В 1906 – занимался в рисовальных классах Академии Гранд Шомьер (Académie de la Grande Chaumiére), – у Е. Грассе и Т. Стейнлена.
Художник работает в нескольких издательствах Санкт-Петербурга (1908). По приглашению А. Бенуа и К. Сомова, Митрохин принимает участие в выставке «Мира искусства». Участвует в «Салоне» С. Маковского и в VI выставке Союза русских художников.
Дмитрий Митрохин член многих художественных объединений: «Мурава» (Артель художников-гончаров, 1904–1908), Московское товарищество художников (1905–1924), Общество имени Леонардо да Винчи (1906–1911), Тверской общественно-педагогический кружок (1909–1913), Союз русских художников (СРХ, 1910–1923), «Кольцо» (1911–1914), «Московский салон» (1911–1921), «Квартира № 5» (1915–1917), «Мир Искусства» (1916–1924), «Дом Искусств» (1919–1922), Ассоциация художников революционной России (1922–1932), «Шестнадцать» (1923–1928), «Жар–цвет» (1923–1929), Секция гравёров (ОПХ, 1928–1929), Общество живописцев (1928–1930). Член-учредитель Общества художников-графиков (1928–1932).
Работает заведующим Отделом гравюр и рисунков Русского музея (1918).Профессор Высшего института фотографии и фототехники (1919–1926). Профессор полиграфического факультета Высшего художественно-технического института (1924–1930) в Ленинграде.
Им разработано несколько десятков издательских марок, торговых эмблем и этикеток. В области «малых форм», которая была освоена Д. И. Митрохиным ещё в 1910-е годы, особое место занимает книжный знак. Совершенный мастер композиции, хорошо владеющий как декоративной, так и графической составляющими книги, тонко чувствующий её природу, он сделал почти полсотни экслибрисов (большая часть их относится к 1919–1923 годам).
В советское время художник успешно занимается станковой графикой, оформляет и иллюстрирует книги; он автор огромного цикла миниатюр в жанре камерного натюрморта. Эту выполняемую им с любовью работу иллюстратора, он увлечённо и очень удачно сочетал её с занятиями гравюрой, офортом, литографией. Им оформлено и проиллюстрировано значительное количество книг и журналов в различных издательствах – «Огни», «Петрополис», «Петроград», «Мысль». «Прибой» и многих других, в лучшем из них – Academia (с которым он сотрудничал около шести лет): «Семь любовных портретов» А. де Ренье (1920, 1921; Петроград), поэма-сказка Марины Цветаевой «Царь-девица» (1922); – сделанные в уже ставшей традиционной для художника манере задорные перовые рисунки для оформления «Золотого жука» Эдгара По (1922), «Эпсина» Бена Джонсона (1920, 1921; «Петрополис»), – иллюстрации Виктора Гюго (1923), Анри Барбюса, Октава Мирбо, «Книги комедий» Аристофана (1930), «Эфиопики» Гелиодора (1932).
В 1920-е годы Д. И. Митрохин вновь соприкасается с детской литературой, им проиллюстрировано и оформлено несколько книг, среди которых следует выделить уже упомянутого «Золотого жука» Эдгара По (1921–1922) и «Путешествие в страну кино» В. Шкловского (1926), «Октябрьскую азбуку» (1927). Работа над последним изданием лишний раз подтверждает блестящее владение художника искусством шрифта. Облик двухтомника сатирического романа К. Иммермана «Мюнхгаузен» (1930–1932) говорит о том, что художник весьма изобретательно подошёл к решению всего строя этого издания: остро шаржированы персонажи произведения, превратившиеся в своеобразные, занимательные комментарии к книге, остроумна компоновка шмуцтитульных листов; переплёт, форзац, суперобложка – всё пребывает в созвучии. С осени 1939 года Д. И. Митрохин работал над оформлением книги сказок Х. К. Андерсена, получив заказ от немецкого издательства. Как можно понять из писем художника, он продолжал создавать интересные иллюстрации, если судить по немногим сохранившимся экземплярам, уже в середине июня 1941 года – этому изданию не суждено было увидеть свет.
С середины 1930-х годов для Д. И. Митрохина книжная графика уже не имеет первостепенного значения в творчестве, она начинает уступать место ксилографии, гравюре на металле, рисунку и акварели. Работа с натуры никогда не исключалась из числа регулярных занятий, из сферы интересов художника, причём он и в этой области постоянно искал, совершенствовался. Дмитрием Митрохиным выполнено немногим более 70-ти гравюр, но даже это сравнительно небольшое число произведений в данной области позволяет причислить его к лучшим отечественным мастерам ксилографии. Начав с приёмов близких к «чёрной манере», когда предпочтение художником отдавалось белому, слегка грубоватому штриху, в дальнейшем он приходит к «богатой полутонами серебристой гамме и разнообразным фактурным элементам».
Гравюрой на дереве Митрохин начал заниматься «почти из любопытства», под влиянием В. В. Воинова – одного из инициаторов и пропагандистов возрождения ксилографии, как самостоятельной (нерепродукционной) станковой техники, с которым Дмитрий Исидорович был хорошо знаком по «Миру Искусства», – и по музейной работе; в 1941 году они вместе ушли в ополчение, пережили блокаду, вместе были в Алма-Ате. Митрохин работал в издательстве Главного штаба, с 1941 по 1942 год в Институте переливания крови. Создал около 100 карандашных и акварельных рисунков, в том числе посвященных жизни блокадного города.
Гравюра на металле Д. И Митрохина – уникальное явление в советском искусстве довоенной поры. Истинный артистизм, с которым мастер сумел воплотить тонкий эмоциональный строй и лиризм своей художнической натуры, не нашёл отклика для поддержки этого свежего начинания, и настоящая область его творчества поистине в одиночестве занимает место в ряду «крупнейших явлений европейской гравюры на металле XX века» – отмечет художник, искусствовед Ю. А. Русаков.
До второй половины 1920-х он лишь дважды обращался к работе на камне. Из созданного Д. И. Митрохиным в литографии, половина относится к 1928-му году – первому году его полноценного занятия этой техникой эстампа. Чтобы сохранить живое соприкосновение мягкого литографского карандаша с рабочей поверхностью, он пренебрегает корнкопиром, позволяющим переносить предварительно сделанный рисунок – художник работает прямо на камне. И здесь он применяет всё богатство приёмов: рисует широким светлым штрихом, использует перо, высветляет тон, процарапывая длинные параллельные штрихи. Более всего им сделано станковых литографий под монохромные оттиски – на одном камне, но несколько литографий печаталось с 2-х и даже с 3-х камней (1929–1931).
В его литографиях господствует та же тема, что и в торцовой гравюре – ленинградская улица, рыбацкий Ейск. Лучшая серия – «Шесть литографий, раскрашенных автором» (1928). И здесь внимание художника сосредоточено на колоритных уличных типах, эти работы доносят до нас облик города, аромат ушедшей эпохи.
Непродолжительное увлечение этой техникой вылилось для Д. И. Митрохина опытом использования её в книжной графике – были оформлены «Избранные сочинения» Н. С. Лескова (1931). Последнюю литографию художник сделал в 1934 году – это пейзаж ЦПКиО, более к ней он никогда не обращался.
При всех успехах Д. И. Митрохина в книжной графике и достижениях в гравюре, наиболее значительную и значимую часть творчества являет собой станковый рисунок. Это понятие объединяет и собственно карандашные работы, и акварель, и работы, сделанные в смешанной технике – основные занятия последних тридцати лет его жизни. Сотни маленьких станковых листов (в подавляющем большинстве своём размером с открытку, блокнотную страницу) содержат наиболее яркое и впечатляющее выражение мировоззрения художника; в них очень органично слились графическое и живописное начала; эти создававшиеся на протяжении многих лет сюиты – наполненные жизнью страницы дневника. Творчество Д. И. Митрохина претерпевало изменения на протяжении почти полувековой его активной деятельности в этой области, словно предваряя обращения художника к единственной возможной для него, но и наиболее яркой, уникальной форме приложения его дарования – рисунку, которому с определённого момента суждено будет стать универсальным выразительным средством его мировоззрения. Складывается впечатление, что такую же «подготовительную» функцию выполняли и другие виды станковой графики, словно помогавшие художнику найти этот лапидарный, внятный, но далеко не односложный язык основных по содержательности, ёмкости индивидуального, совершенно самостоятельного графического почерка произведений.
Дмитрий Исидорович Митрохин, проживший большую творческую жизнь, имел счастье учиться, сотрудничать, дружить, состоять в объединениях и обществах со многими художниками, среди которых были и такие, чей след в искусстве XX века сопоставим с влиянием на ход истории важнейших открытий эпохи. В первых строках автобиографических заметок художника присутствуют имена М. Ф. Ларионова, Н. С. Гончаровой и А. В. Фонвизина, учившихся бок о бок и друживших с ним, – С. Т. Конёнкова и С. В. Малютина.
В разные периоды постижения стезей выразительности и мастерства интерес художника фокусировался на разных их проявлениях, и с разной мерой их воздействия на мировоззрение художника, – то эфемерных и почти конъюнктурных, а потому легко и безболезненно преодолеваемых, каковыми были, например, салонные, бердслеевские, модерновые тенденции, – то, требовавших более длительной «нейтрализации», чисто декоративных, стилизаторских орнаментальных, лубочных и набоечных мотивов; или, напротив, в виде глубинного, сущностного осмысления, получившего реализацию в системе взглядов художника, – западноевропейской и японской гравюры. «Но, пройдя через эти увлечения», – пишет М. В. Алпатов, – «он вернулся к таким ценностям искусства, которые перерастают границы времени и пространства и существуют повсюду».
Творчество художника Д. И. Митрохина представлено в Русском музее (ГРМ), Государственной Третьяковской галерее, Российском архиве литературы и искусства (РГАЛИ), Российской национальной библиотеке (СПб.), Музее изобразительных искусств Карелии, Национальной галерее Республики Коми, Удмуртском музее изобразительных искусств, Чувашском художественном музее, Луганском музее, многих частных собраниях и галереях.